Есть ли ныне чудотворцы?

Любите враги ваша, добро творите ненавидящим вас.

(Лк. 6, 27)

Привыкли некоторые осуждать наши времена и укорять нынешний немощный род человеческий, говоря: «Ныне нет уже между людьми чудотворцев, какие бывали прежде». Неправда! Если желаете, я покажу вам, что и ныне между людьми есть чудотворцы; только послушайте, что я скажу: всякий, кто любит врага своего, чудотворец есть. Слышите ли, что говорю: всякий, любящий врага своего, чудотворец есть. А что это – истина, докажу от Божественного Писания и от Святых Отцов.

Что такое чудо? – Чудом называется то, что бывает выше естества; ибо, что бывает по естеству, то не чудно, тому никто не удивляется, того никто и не называет чудом; но если что превышает силу естества, то это есть истинное чудо. Не чудо, что пламень, исшедший от пещи Вавилонской, пожег бывших около нее слуг халдейских; ибо огню свойственно жечь, а людям естественно сожигаться огнем; то чудо, что огонь не мог коснуться трех отроков, бывших внутри пещи, и повредить им. Не дивно, если кто любящих его любит, ибо это естественно; но дивно, если кто любит врага своего, ибо это преестественно. В самом деле, человек по греховной природе своей не терпит обиды, – каждый может видеть это и в себе самом, и в других. Ему иногда кажется лучше умереть, нежели стерпеть обиду от кого-нибудь. Если же не любить врагов нам естественно, то не прямо ли следует отсюда, что любовь ко врагам есть дело вышеестественное, чудесное, и потому любящий врагов своих поистине чудотворец есть. Какие же чудеса творит такой чудотворец? А вот послушайте.

Любящий врага своего и добро ему творящий просвещает слепого – не телом слепого, а умом слепотствующего. Ничто так не помрачает умные очи, как гнев и ярость. Много примеров, что люди в ярости своей поступали подобно детям неразумным; так, например, в житиях святых мучеников читаем, что некоторые мучители, предавшие христиан на съедение зверям, избили самых зверей, когда те не хотели коснуться мучеников. Ясно отсюда, что в ярости человек точно безумный и весьма подобен слепому, ибо не знает сам, куда идет и что делает. Какое врачество сильно для уврачевания такой слепоты? Сильно незлобие и любовь, сильно благодеяние того, на кого гневающийся напрасно гневается. Ибо когда он видит, что на гнев его не отвечают гневом, а, напротив, являют любовь и злое благим побеждают, то престает от гнева и сам пред собою стыдится, сознавая свой грех, а ближнего своего невинность; так было между гневливым Саулом и незлобливым Давидом. Посему кто любит врага своего, тот есть чудотворец, просвещающий слепого.

Любящий врага своего укрощаете волны морские и претворяет бурю в тишину. Гневного человека Св. Златоуст называет морем, возмущенным ветрами. Как море волнующееся выбрасывает на сушу все трупы, находящиеся в нем, так и гневливый в ярости своей обнаруживает все тайны друга своего, обличает и безчестит его. Такое море кто утишит? Тот, кто уничтожит причину волнения. Море не волнуется, если нет ветров и бури; и разгневанный человек перестает гневаться, если не встречает прекословия, брани и противоречия. Умолкни от прекословия, воздержись от распри, оставь противление, и ты уничтожишь причину волнения и увидишь море утихшим. А так как любящий врага своего не прекословит, не бранится, не противится, то он утишает в нем бурю гнева; посему любящий врага своего есть чудотворец, претворяющий в тишину волнение морское.

Любящий врага своего угашает силу огненную. Враждебный гнев в человеке есть как бы «огнь, попаляяй дубравы и пожигаяй горы» (Пс. 82, 15) ; ибо он попаляет высоту добродетелей в самом гневающемся и уничтожает и как бы в пепел обращает доброе имя, добрую славу ближнего. Пламень угашается или водою, или разбрасыванием вещества горящего, и гнев укрощается либо кротостью молчаливою, как водою, либо снисходительностью, как разбрасыванием вещества горящего. Кроткий и тихий муж, не подавая причины ко гневу, не только не возжжет огня вражды, но и возжженный угасит, как говорит Св. Златоуст; нет ничего сильнее кротости: как вода угашает пламень, так и слово кроткое утишает душу, горящую гневом паче пещи огненной. Снисходительный удаляется от гневающегося и тем отнимает у него пищу ярости. Посему и Апостол поучает: «Дадите место гневу» (Рим. 12, 19) , то есть снисходите, уступите, удалитесь на несколько времени от лица гневного. А так как любящий врага своего кроток, тих и снисходителен, то он удобно погашает гнев его; посему он есть чудотворец, угашающий силу огненную.

Любящий врага своего претворяет горечь в сладость, как Моисей горькую воду Мерры. Полна горечи и вражда человеческая. Св. Апостол говорит: «Всяка горесть и гнев возьмется от вас». Какая же горесть? «Гнев, ярость, клич, хула со всякою злобою» (Еф. 4, 31) , – та горечь, – говорит, – да возьмется от вас. И какую сладость можно найти в душе разгневанного человека? Мысль в ней горька, потому что помышляет о злобе, слово горько, ибо досаждает, укоряет, безславит; всякое предприятие горько, особо для того самого, кто гневается. Чем же можно усладить такую горечь? Ничем, кроме слова или дела доброго со стороны того, на кого раздраженный гневается. И то, и другое средство – и слово, и дело доброе – вполне действительны. О слове говорит Приточник: «Ответ же смирен отвращает ярость» (Притч. 15,1) . А о добротворении один из Св. Отцов учит так: «Если узнаешь, что на тебя гневается брат твой, то пошли ему какой-либо дар». А так как любящий врага своего всегда к нему ласков и, по силе своей, благодетельствует к нему, терпеливо перенося горечь от гнева, а сладость собственной любви в него переливая, то он претворяет гнев его в дружбу и любовь, посему и есть чудотворец, претворяющий горечь в сладость.

Любящий врага своего изгоняет беса из человека. Кто сильно гневается и враждует на брата своего и воспламеняется местью, тот подобен бесноватому и даже на самом деле подвергается иногда беснованию. Св. Златоуст воспоминает в одном месте то, что видел сам своими очами: некто сильно разгневался и чрез меру разъярился и от сей безмерной ярости вдруг сделался бесноватым. Да и всякий человек в сильном гневе подобен бесноватому: взор его делается страшным, голос звучит ужасно, сам кусает свои уста или персты, скрежещет зубами, и все домашние боятся его, как бесноватого, бегают от него и скрываются, где бы то ни было. От такого яростного человека кто и чем изгонит беса гневного? Бесновался по временам царь Саул, и сия болезнь беснования приходила к нему особенно в то время, когда он гневался на кого-нибудь чрез меру. Но на кого ему было столько гневаться, как на невинного Давида, которому он завидовал за добрую славу его? И от ярости он впадал в беснование. Что же Давид делал? Играл перед ним на гуслях и тем отгонял от него духа нечистого. Но не столько пение само по себе, сколько кротость Давида врачевала Саула, ибо он злобе Сауловой не противозлобствовал. А так как любящий врага своего покоряется ему своим незлобием и кротостью и издает приятное пение смиренной речи, называя себя таким грешником, каким нарицает его недруг его, то он и прогоняет ярость его, почему и есть чудотворец, изгоняющий бесов.

Наконец, скажу об одном чуде, которое больше всех прежних: любящий врага своего делается Сыном Божьим, как сказано: «Любите враги ваша, добро творите ненавидящим вас, и будете сынове Вышняго» Что выше сего? Какого еще большего чуда требовать можно? Итак, люби врага своего – и будешь новый чудотворец: спасешь и его, и свою душу. Если же не веришь мне, то испытай это на самом себе: начни отселе любить всех; Сын же Божий будет тебе поручником в том. Небо и земля мимо идут, словеса же Его не мимо идут! Без сомнения, будешь сыном Вышняго; какого сыновства желаю как себе, так и всем.