Потомки Сифа, сына Адамова, жили добродетельно и Богоугодно во все время, пока жив был Адам, за что Священное Писание и называет их сынами Божиими; они не смешивались с беззаконными потомками Каина, которых слово Божие называет сынами человеческими. Но по смерти праотца Адама благочестие сынов Божиих стало ослабевать; по смерти Сифа они и совсем развратились, а причиною сего развращения было то, что они сблизились с нечестивыми потомками Каиновыми, ибо тесное знакомство и дружба с людьми порочными кого не развратят? Хорошо сказано в псалмах: «С преподобным преподобен будеши <...> и со строптивым развратишися» (Пс. 17, 26-27). А Иисус, сын Сирахов, душевредную дружбу с людьми порочными уподобляет смоле; он говорит: «Касаяйся смоле очернится, и приобщайся гордому точен ему будет» (Сир. 13, 1). Также точно следует рассуждать не об одной гордости, но и о всяком другом грехе, и особенно – о нечистоте плотского греха; всякий, кто заводит дружбу с порочным человеком, от него же научится и пороку его и очернит себя, как очерняется человек, прикасающийся к смоле. И справедливо уподобляется порочная жизнь людей развратных смоле: как смола черна и прилипчива, как она легко пристает ко всякой вещи, а когда загорится, то издает смрадный дым, и пламень ее бывает трудно погасить: так и гнусные дела людей беззаконных мрачны, отвратительны и черны, как эфиопы. И говорит таковым Сам Бог в книге пророка Амоса: «Не якоже ли сынове эфиопстии вы есте Мне, сынове Израилевы» (9, 7). Когда, говорит, вы развратились, не стали ли в очах Моих такими же темнообразными, как эфиопяне? Всякий грешник есть черный эфиоп, он «ненавидит света и не приходит к свету, да не обличатся дела его, яко лукава суть» (Ин. 3, 20). И тому, кто водит дружбу с такими эфиопами, очерненными, как смолою, своими гнусными делами, нельзя не очерниться: ведь зло прилипчиво, оно легко пристает к человеку, который, по самой природе своей, больше склонен к злому, чем к доброму, как сказано в Писании: «Прилежит помышление человеку прилежно на злая от юности его» (Быт. 8, 21). А как скоро человек, подружившись с порочными людьми, начинает и сам развращаться и, подобно смоле, возжигаться огнем греховным, то он уже начинает испускать и злосмрадный дым соблазна, злословия, безстыдства; повсюду, точно дым по ветру, распространяется о нем худая молва, и все люди добрые сторонятся от него... Когда же грех для него обратится в привычку, то уже трудно исправить его, подобно тому, как нелегко бывает загасить загоревшуюся смолу. Вот почему Бог повелевает: «Изыдите от среды их и отлучитеся <...> и нечистоте их не прикасайтеся, и Аз прииму вы; и буду вам во Отца» (2 Кор. 6, 17-18) . А Св. Ап. Петр так умоляет: «Спаситеся от рода строптивого сего» (Деян. 2, 40); спасайтесь, говорит, как от неминуемой погибели, ибо поистине было бы чудом, если бы кто, живя между строптивыми и развращенными, не погиб совершенно. Мы удивляемся праведным мужам: Ною, Аврааму, Лоту, Иову, Товиту, которые спаслись, обитая среди беззаконных народов; мы прославляем их жизнь, как чудное явление в мире. Хорошо сказал один из греческих мудрецов, когда его спросили, что в жизни достойно удивления? «Человек добрый между злыми», – отвечал он. Если встретишь, говорит, одного доброго человека среди множества людей развратных, то удивляйся ему, как бы чуду какому, потому что такие люди нечасто встречаются, – не часто, ибо «вси уклонишася, вкупе непотребни быша, – как говорит Псалмопевец, – несть творяй благое, несть до единаго» (Пс. 52, 4). Что же за причина такого всеобщего между людьми развращения? Да та и причина, что люди соблазняют друг друга и вредятся дурными примерами греховной жизни своей. Каждый видит дурную жизнь другого и соблазняется, и сам начинает делать тоже зло, и таким-то образом умножается число людей злых, и уменьшается число людей добрых. Посему и Господь говорит в Евангелии: «Горе миру от соблазн» (Мф. 18, 7),  – горе, ибо мир полон соблазнов, как полон и грехов! Соблазняется зрение, ибо столько видится в мире совершающих беззаконий! Соблазняется слух, ибо столько слышится в мире речей льстивых, хульных, лживых, нечестивых!.. И кто может избежать всех этих соблазнов? Посему – горе миру от соблазнов! Многие, желая сохранять себя от соблазна, убегали в пустыни, укрывались в горах и пещерах, лишь бы не видеть, не слышать мирских соблазнов, среди которых трудно спастись. И если против живущих в пустынях, далеких от мира, воюют многие страсти и некоторых из них даже совсем останавливают на пути ко спасению, то тем легче эти страсти побеждают и совсем губят людей, живущих среди рода строптивого и развращенного. Один старец, обитавший в скиту в Египетских пустынях, однажды пришел в Александрию продать свое рукоделие и, увидев тут юного монаха, который вошел в корчемницу, весьма опечалился; он дождался, пока монах вышел из корчемницы, отвел его в сторону и сказал ему: «Брат! Ужели ты не знаешь, как много сетей у диавола? Разве не знаешь ты, как мы, монахи, повреждаемся от зрения и от слуха, когда бываем в городе? А ты, молодой монах, ходишь в корчемницу; ведь ты там поневоле и слышишь, и видишь все только грех; умоляю тебя, сын мой, беги в пустыню, там для монаха легче спасение при помощи Божией». Юный инок дерзко ему отвечал: «Ступай прочь, старик! Бог ничего от нас не взыскивает, было бы только сердце чисто». Тогда старец воздел руки на небо и сказал: «Слава Тебе, Боже! Вот уже пятьдесят пять лет живу в скиту пустынном, а сердца чиста еще не стяжал, а этот брат, и пребывая в корчемнице, уже имеет сердце чистое». Сказал же сие старец, чтобы только выразить свое удивление; на самом же деле он вовсе не верил, чтобы кто-нибудь мог, живя среди соблазнов мирских, стяжать сердце чистое.